По дороге к звездам - Страница 33

Еще издалека Ричард увидел знакомую темную крышу, спрятанную среди деревьев. Он сбавил скорость, и мотоцикл плавно свернул на узкую асфальтированную дорожку, ведущую к дому. Он предполагал, что хозяйка появится из парадного входа, но Сэм обманула его ожидания. Она вышла к нему из глубины сада, держа в руках садовые грабли. Перепачканная землей и растерянная. У Ричарда мигом испарились из головы все заранее подготовленные объяснения. Он просто стоял и смотрел на Сэм, не зная, как начать разговор.

– Доброе утро, мистер Канинген. – Видя его замешательство, Сэм решила поучаствовать в налаживании контакта.

Кажется, он смутился еще больше, потому что в ответ пробормотал такое же официальное приветствие, умудрившись назвать ее мисс Уоттенинг. Она решила не обращать внимания на эту мелочь, но в глубине души испытала удовлетворение. Ричард помнил, как ее зовут. Еще одно доказательство его непонятного притворства.

– Сегодня такая замечательная погода, – продолжала Сэм, – вот решила поработать в саду. Готовлюсь к зиме. Заранее прошу прощения за мой вид. Я не знала, что у меня сегодня гости. А у вас какие новости? Кевин вернулся домой?

– Нет. Я не видел его со вчерашнего дня.

Судя по реакции Ричарда, по тому, как он сразу замкнулся, услышав вопрос о сыне, Сэм напрасно коснулась больной темы. Осознав свою оплошность, она поспешила отвлечь гостя, пригласив его в дом. Канинген охотно согласился. Сэм направилась к дому, на ходу стягивая резиновые перчатки, в которых работала в саду. Они прошли в просторную кухню, откуда открывался изумительный вид на внутренний дворик. Хозяйка включила кофеварку и достала из шкафа две чашки. Визит Ричарда обрадовал ее. Его мотивы пока оставались неясны, но успех окрылял. Пока кофе варилось, Сэм подошла к стеклянной двери, ведущей в сад, и распахнула ее.

– Здесь очень красиво, правда? – Она снова предприняла попытку вовлечь Ричарда в разговор. – Миссис Хаккет так здорово все обустроила. Боюсь, мне не под силу поддерживать сад на прежнем уровне. Во всяком случае, пока плохо получается. И дом, хоть и уютный, слишком велик для одного человека.

– Я тоже так думал после смерти Лауры, – спокойно ответил Ричард. – Поэтому почти сразу продал наш дом.

Сэм хотела возразить, что у него остался еще Кевин, но удержалась, вспомнив ранее данное себе обещание не обсуждать отношение отца к мальчику. Хотя бы сегодня. Она вернулась к кофеварке и разлила по чашкам темную ароматную жидкость.

– Сахар, сливки?

– Нет, спасибо. – Ричард с улыбкой принял дымящуюся кружку. – Если честно, я давно отвык от кофе.

Некоторое время они сидели в тишине. Потом он с интересом огляделся по сторонам и заметил:

– Когда-то я тоже жил в окружении чистоты и уюта. А сейчас кажется, что это был сон.

Сэм смотрела на него поверх поднесенной к губам чашки. Она искала какие-то подходящие слова утешения и не находила. Левая рука Ричарда лежала на столе в тридцати сантиметрах от нее. Она боролась с желанием участливо пожать его ладонь. Нельзя, нельзя. Они и так слишком сблизились. Настолько, что она перестала воспринимать их проблемы исключительно как свои профессиональные обязанности. Сэм боялась новых чувств, зарождавшихся в ее душе. И не хотела торопить события.

– Каким бы болезненным ни было падение, – ответила она, глядя Ричарду в глаза, – никогда не поздно встать и продолжить путь. Только вы должны этого захотеть.

– Не вижу смысла. Зачем снова отстраивать свое счастье по кирпичику, если в один миг можно всего лишиться по прихоти судьбы? Это похоже на попытку поймать воздух. Раньше я был оптимистом, верил в лучшее. А сейчас… Большая разница. Прежним стать невозможно.

В его голосе звучали и грусть, и сожаление, но не было безнадежности. В словах и жестах присутствовали усталость, опустошение, но не ощущалось уверенности. Кажется, Ричард, сам не знает, как поступить. Больше по инерции, он произносил заученные девизы, по которым приучал себя жить в течение двух лет. Сэм интуитивно угадывала в нем зарождение перемен. Старые идеалы рушились. Пусть не так стремительно, как хотелось бы ей или Кевину, но тем не менее прошлое отступало.

– Вы просто не знали мою жену, – снова заговорил Ричард. – Лаура была своего рода связующим звеном, которое объединяло нашу семью. Без нее мы распались на отдельные элементы, и я не вижу способов склеить то, что разбилось.

Любовь! – хотелось крикнуть Сэм. Твоя любовь к сыну и его к тебе – вот ключ к утерянному счастью. Вы должны найти опору друг в друге. Не отворачивайся от Кевина. Ему еще больнее, чем тебе. Ведь мальчик потерял сразу двух родителей. Слова застыли на губах. Доводы так и остались невысказанными мыслями. Сэм не могла вспоминать о Кевине. Не имела права. Она сама, вот этими ухоженными, наманикюренными пальчиками решила судьбу двух потерявшихся и глубоко несчастных людей. Ее подпись под документами о лишении родительских прав все перечеркнула. Теперь бесполезно взывать к Ричарду. Он начал меняться слишком поздно. Или это Сэм не заметила раньше перемен, слишком плохо его знала. В любом случае, кто бы ни был виноват, шансы сохранить семью Канинген тают на глазах. У нее язык не поворачивался признаться Ричарду. Поэтому оставалось лишь учтиво молчать, незаметно кусая губы от досады. Гость, похоже, неправильно истолковал реакцию Сэм на его признания. Точнее, отсутствие этой реакции. Даже самых примитивных слов сочувствия не было ею произнесено.

– Простите, я, наверное, отвлекаю вас от важных дел. – Ричард поставил на стол чашку с недопитым кофе и решительно поднялся.